Бинты


Глаза бойца слезами налиты,

Лежит он, напружиненный и белый,

А я должна приросшие бинты

С него сорвать одним движеньем смелым.

Одним движеньем — так учили нас.

Одним движеньем — только в этом жалость…

Но встретившись со взглядом страшных глаз,

Я на движенье это не решалась.

На бинт я щедро перекись лила,

Стараясь отмочить его без боли.

А фельдшерица становилась зла

И повторяла: «Горе мне с тобою!

Так с каждым церемониться — беда.

Да и ему лишь прибавляешь муки».

Но раненые метили всегда

Попасть в мои медлительные руки.


Не надо рвать приросшие бинты,

Когда их можно снять почти без боли.

Я это поняла, поймешь и ты…

Как жалко, что науке доброты

Нельзя по книжкам научиться в школе!


1943

Баллада о десанте


Хочу, чтоб как можно спокойней и суше

Рассказ мой о сверстницах был…

Четырнадцать школьниц — певуний, болтушек —

В глубокий забросили тыл.


Когда они прыгали вниз с самолета

В январском продрогшем Крыму,

«Ой, мамочка!» — тоненько выдохнул кто-то

В пустую свистящую тьму.


Не смог побелевший пилот почему-то

Сознанье вины превозмочь…

А три парашюта, а три парашюта

Совсем не раскрылись в ту ночь…


Оставшихся ливня укрыла завеса,

И несколько суток подряд

В тревожной пустыне враждебного леса

Они свой искали отряд.


Случалось потом с партизанками всяко:

Порою в крови и пыли

Ползли на опухших коленях в атаку —

От голода встать не могли.


И я понимаю, что в эти минуты

Могла партизанкам помочь

Лишь память о девушках, чьи парашюты

Совсем не раскрылись в ту ночь…


Бессмысленной гибели нету на свете —

Сквозь годы, сквозь тучи беды

Поныне подругам, что выжили, светят

Три тихо сгоревших звезды…


1972

Ты должна


Побледнев,

Стиснув зубы до хруста,

От родного окопа

Одна

Ты должна оторваться,

И бруствер

Проскочить под обстрелом

Должна.

Ты должна.

Хоть вернешься едва ли,

Хоть «Не смей!»

Повторяет комбат.

Даже танки

(Они же из стали!)

В трех шагах от окопа

Горят.

Ты должна.

Ведь нельзя притвориться

Перед собой,

Что не слышишь в ночи,

Как почти безнадежно

«Сестрица!»

Кто-то там,

Под обстрелом, кричит…


1980

***


Мне близки армейские законы,

Я недаром принесла с войны

Полевые мятые погоны

С буквой «Т» — отличьем старшины.


Я была по-фронтовому резкой,

Как солдат, шагала напролом,

Там, где надо б тоненькой стамеской,

Действовала грубым топором.


Мною дров наломано немало,

Но одной вины не признаю:

Никогда друзей не предавала —

Научилась верности в бою.

***


Убивали молодость мою

Из винтовки снайперской,

В бою,

При бомбежке

И при артобстреле...

Возвратилась с фронта я домой

Раненой, но сильной и прямой —

Пусть душа

Едва держалась в теле.


И опять летели пули вслед:

Страшен быт

Послевоенных лет —

Мне передохнуть

Хотя бы малость!..

Не убили

Молодость мою,

Удержалась где-то на краю,

Снова не согнулась,

Не сломалась.


А потом —

Беды безмерной гнет:

Смерть твоя...

А смерть любого гнет.

Только я себя не потеряла.

Сердце не состарилось

Ничуть,

Так же сильно

Ударяет в грудь,

Ну, а душу я

В тиски зажала.


И теперь веду

Последний бой

С годами,

С обидами,

С судьбой —

Не желаю

Ничему сдаваться!

Почему?

Наверно, потому,

Что и ныне

Сердцу моему

Восемнадцать,

Только восемнадцать!

Солдатские будни


Только что пришла с передовой

Мокрая, замерзшая и злая,

А в землянке нету никого,

И, конечно, печка затухает.


Так устала — руки не поднять,

Не до дров, — согреюсь под шинелью.

Прилегла, но слышу, что опять

По окопам нашим бьют шрапнелью.


Из землянки выбегаю в ночь,

А навстречу мне рванулось пламя.

Мне навстречу — те, кому помочь

Я должна спокойными руками.


И за то, что снова до утра

Смерть ползти со мною будет рядом,

Мимоходом: «Молодец, сестра!» —

Крикнут мне товарищи в награду.


Да ещё сияющий комбат

Руки мне протянет после боя:

— Старшина, родная! Как я рад,

Что опять осталась ты живою!

***

Не знаю, где я нежности училась,—

Об этом не расспрашивай меня.

Растут в степи солдатские могилы,

Идет в шинели молодость моя.


В моих глазах — обугленные трубы.

Пожары полыхают на Руси.

И снова нецелованные губы

Израненный парнишка закусил.


Нет! Мы с тобой узнали не по сводкам

Большого отступления страду.

Опять в огонь рванулись самоходки,

Я на броню вскочила на ходу.


А вечером над братскою могилой

С опущенной стояла головой...

Не знаю, где я нежности училась, —

Быть может, на дороге фронтовой...

***

Мессершмитт над окопом кружит,

Низко так — хоть коснись штыком...

Беззаветной солдатской дружбой

Я сдружилась в боях с полком.


Формировки, походы, сраженья —

Как положено на войне.

Поздней осенью в окруженье

Изменило мужество мне.


На повязке бурые пятна,

У костра меня бьет озноб.

Я сквозь зубы сказала:

— Понятно!

Положенье — хоть пулю в лоб.

Что ж, товарищи, отвоевалась.

Хватит. Дальше идти не могу...

И такая, такая усталость,

Так уютно на первом снегу,

Что я думала: будь что будет,

Ни за что не открою глаз...


Но у линии фронта орудья

Загремели сильней в тот час —

Это наши пошли в наступленье,

Все сметал орудийный шквал!

И седой командир отделенья

Меня на руки бережно взял.

Плащ-палатка, как черные крылья,

Развевалась за ним на ходу.

Но, рванувшись, глухо, с усильем,

Я сказала:

— Сама дойду!

Зинка


Памяти однополчанки — Героя Советского Союза
Зины Самсоновой.


1.

Мы легли у разбитой ели.

Ждем, когда же начнет светлеть.

Под шинелью вдвоем теплее

На продрогшей, гнилой земле.

— Знаешь, Юлька, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Дома, в яблочном захолустье,

Мама, мамка моя живет.

У тебя есть друзья, любимый,

У меня — лишь она одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом бурлит весна.

Старой кажется: каждый кустик

Беспокойную дочку ждет…

Знаешь, Юлька, я — против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Отогрелись мы еле-еле.

Вдруг приказ: «Выступать вперед!»

Снова рядом, в сырой шинели

Светлокосый солдат идет.


2.

С каждым днем становилось горше.

Шли без митингов и знамен.

В окруженье попал под Оршей

Наш потрепанный батальон.

Зинка нас повела в атаку.

Мы пробились по черной ржи,

По воронкам и буеракам

Через смертные рубежи.

Мы не ждали посмертной славы.-

Мы хотели со славой жить.

…Почему же в бинтах кровавых

Светлокосый солдат лежит?

Ее тело своей шинелью

Укрывала я, зубы сжав…

Белорусские ветры пели

О рязанских глухих садах.


3.

— Знаешь, Зинка, я против грусти,

Но сегодня она не в счет.

Где-то, в яблочном захолустье,

Мама, мамка твоя живет.

У меня есть друзья, любимый,

У нее ты была одна.

Пахнет в хате квашней и дымом,

За порогом стоит весна.


И старушка в цветастом платье

У иконы свечу зажгла.

…Я не знаю, как написать ей,

Чтоб тебя она не ждала…

1944

***

Я люблю тебя, Армия,

Юность моя!

Мы, солдаты запаса,

Твои сыновья.


Позабуду ли, как

В сорок первом году,

Приколола ты мне

На пилотку звезду?


Я на верность тебе

Присягала в строю,

Я на верность тебе

Присягала в бою.


С каждым днем отступала

На Запад война,

С каждым днем подступала

К вискам седина.


Отступила война.

Отгремели бои.

Возвратились домой

Одногодки мои.


Не забуду, как ты

В сорок пятом году,

От пилотки моей

Отколола звезду.


Мы солдаты запаса,

Твои сыновья.

Я люблю тебя, Армия,

Юность моя!

***


Нет, это не заслуга, а удача

Стать девушке солдатом на войне.

Когда б сложилась жизнь моя иначе,

Как в День Победы стыдно было б мне!


С восторгом нас, девчонок, не встречали:

Нас гнал домой охрипший военком.

Так было в сорок первом. А медали

И прочие регалии потом…


Смотрю назад, в продымленные дали:

Нет, не заслугой в тот зловещий год,

А высшей честью школьницы считали

Возможность умереть за свой народ.

Два вечера


Мы стояли у Москвы-реки,

Теплый ветер платьем шелестел.

Почему-то вдруг из-под руки

На меня ты странно посмотрел —

Так порою на чужих глядят.

Посмотрел и улыбнулся мне:

Ну, какой же из тебя

Солдат?

Как была ты, право,

На войне?

Неужель спала ты на снегу,

Автомат пристроив в головах?

Я тебя

Представить не могу

В стоптанных солдатских сапогах!..

Я же вечер вспомнила другой:

Минометы били,

Падал снег.

И сказал мне тихо

Дорогой,

На тебя похожий человек:

Вот, лежим и мерзнем на снегу,

Будто и не жили в городах…

Я тебя представить не могу

В туфлях на высоких каблуках!..